Анатолий Холодюк

МЫ БЫЛИ ТАКИМИ,  КАК ВЫ.

ВЫ БУДЕТЕ ТАКИМИ, КАК МЫ.

(   Погребение на Афоне)

Человек, яко трава дние его, яко цвет

селный,  тако отцветет: яко дух пройде

в нем, и не будет, и не познает ктому

места своего.

Псалом 102, 15-16.

C   заходом солнца, когда по византийскому отсчету времени  на Святой Горе наступает полночь, а за ней начинается новый день, стрелки главных часов  на звоннице  в Русском Свято-Пантелеимоновом монастыре на Афоне   устанавливают в каждую субботу на верхней  отметке - «12». Старинные часы с музыкальным механизмом ( 1893) отмечают каждую четверть часа и бьют каждый час. Еженедельно  святогорцы корректируют ход часов в соответствии с астрономическим временем.  Святая Гора быстро погружается в ночную темноту, но в  монастыре, кажется, не существует ночи.  Афонские старцы считают, что целонощная молитва особо приятна Богу, поэтому большую часть суток монахи проводят на богослужении, во время которого не ощущается течение времени.  Ночные часы считаются  у них самыми благоприятными и ценными для соборной и келейной молитвы,

С заходом солнца, ровно  в 12 часов по афонскому времени, в притворе храма великомученика Пантелеимона, отделенном от главной части храма завесой и освещаемом только несколькими свечами и лампадами,  служится  примерно   в течение часа малое повечерие,   завершаемое  чином прощения. Монахи  и паломники обходят притвор и   прикладываются к иконам, а потом подходят служащему священнику. Если в это время здесь  присутствует  игумен Иеремия, сначала священник делает ему поклон, а затем  и вся братия кланяется ему игумену  до земли и берет у него благословение.

По уставу каждую субботу братия монастыря причащается Святых Христовых Тайн, поэтому  в ночь на субботу в основной части храма   продолжается общая исповедь,  начатая  в пятницу.  Духовник  монастыря иеромонах  Макарий ( Макиенко)  исповедует сначала всю братию, а паломники томительно выжидают своей очереди и  подходят к нему  последними. У некоторых из них в руке листок с пометками, освещаемый ими время от времени огарком свечи или фонариком:  вспоминать и каяться в  своих грехах  проходится почти в темноте. Отец Макарий   помогает исповедникам  советом и своей личной духовной силой, которую даровал ему Бог. Тех, кто желает навсегда остаться на Святой Горе, духовник неожиданно  испытывает таким вопросом: «Вы приехали  на Афон, чтобы умереть здесь?..»

Исповедь  заканчивается   поздной ночью,  и когда последний паломник покидает монастырскую площадь, привратник за ним  закрывает на ключ  главные ворота порты. В это время внешняя жизнь в монастыре и в гостиннице ( архондарике)  уже замерла. После повечерия по уставу  в обители  запрещено разговаривать, брать что-либо в рот  съестное и  даже пить.  Монахи  и послушники  давно разошлись отдыхать  по кельям, где   совершаются  уединенная  молитва и подготовка к причастию. В кельях  электричества в это время  нет, монахи используют ночью автомобильные аккумуляторы, а в кельях паломников – только небольшие  настольные  керосиновые лампы или  свечи.  Спать приходится мало, ведь утреннее богослужение в будние дни начинается примерно в семь часов после полунощницы, по европейскому времени – это глубокая ночь,  примерно два или три часа.

За  час-полтора часа до утрени на территории монастыря  можно слышать мелодичные дробные звуки    деревянного била, раздающиеся около братского корпуса: это монахи пробуждаются для исполнения келейного правила, состоящего из  молитв по четкам, земным или поясным поклонам.  В архондарике для послушников и паломников  будильником служит не било, а обыкновенный  колокольчик. Все без опоздания следуют в храм, где начинается утреня, а за ней -  первый, третий и шестой часы. Все благоговейно обходят темный храм, полагают поклоны и прикладываются к иконам и святыням. Безмолвно и чинно стоят монахи у стасидий, глаза у многих закрыты, пальцы перебирают узелки на четках.   У некоторых  паломников  от непривычки чувствуется усталость и они сидят в стасидиях.  Литургия по субботам проходит не только в главном храме, но и в кладбищенской церкви.  Иеромонах  Макарий с небольшой группой певчих выходит из  алтаря основного храма и в темноте направлятся  в сторону «горки» -  монастырского кладбища, где уже   светятся маленькие окна в  церкви святых  апостолов Петра и Павла, расположенной   при усыпальнице. За несколько метров перед металлической калиткой кладбища   монахи включают карманные фонарики, и желто-голубые лучи  освещают кривую тропинку в сторону церкви. Несколько ступенек ведут монахов   в   небольшой кубической формы  храм, над которым  возвышатся типичный для Афона купол, крытый черепицей из серого камня. Здесь  иеромонах   Макарий регулярно  по субботам и в дни церковных поминовений служит  панихиды и литии по усопшей братии. И в это время, кажется, затихают морские волны и ветер в кронах  деревьев кладбищенского сада, а утренние  звезды на южном  небе еще ближе приближаются к  земле, чтобы отразиться в каплях росной травы.

...Смерть воспринимается святогорцами как нечто неизбежное и естественное. «Бояться смерти – это значит бояться того, чего не существует на свете»,   - эти  слова произнес однажды  иеромонах Николай (Генералов), беседовавший с паломниками  на тему о смерти.  Последние  часы и минуты земной жизни  монахов исполнены покоя и светлой радости как для умирающего, так и для тех  братьев, кто пришел к его келье проститься с ним. Так было, говорят, и с иеромонахом Гавриилом, скончавшимся летом 2006 года. Его душа в продолжение  долгой земной жизни благочестно пребывала в теле и  так же благочестно разлучилась с телом в час  смерти.  Он  скончался  благодушно, с радостью и спокойствием, хотя иеромонаха Гавриила   и мучили болезни. Перед кончиной он очистил свою совесть покаянием, омыл грехи слезами,  убелил ризу своей души и в последний раз причастился. Проститься с ним пришли отец Лаврентий и  молодые послушники из молдавского скита на Провате. Иеромонах Гавриил -  родом из Молдавии и он часто  их исповедовал и давал отеческие советы.   Его келья с видом на море  располагалась в одноэтажной постройке позади трапезной. В ней много бумажных икон: среди них - копия чудотворной «Самонаписавшейся,  или Ясской» иконы Божией Матери из Иоанно-Предтеченского скита, населенного румынами и молдаванами, а также иконки преподобного Паисия Величковского и молдавского господаря Стефана Ш Великого, а еще -  настенный кадендарь из  Ново-Нямецкого  Кицканского  монастыря, что на берегу   Днестра.  В келье  редкий раз было убрано, на полу -  цветастые домотканные коврики, какие можно увидеть только в Молдавии. За маленьким столиком  он угощал своих гостей, потому иногда здесь пахло всякими явствами, привезенными паломниками из Молдавии. Каждый уходил от него с каким-нибудь подарком: короткими  четками, деревянными крестикамии  иконками. В последние годы  ходил около монстыря  с высокой палкой,  собирал разные  лекарственные растения, которые помогали ему бороться с недугами – больными ногами и незаживающей  раной на носу. Оставлять обитель даже на  короткое время, чтобы  лечь  в  городскую больницу, не желал. Иеромонах Гавриил  к советам не прислушивался, перебивал собеседника, и  в его  речи чувствовался   молдавский акцент: «...Мэй, знаешь, какая это радость умереть не  в Салониках , а  на  Афоне!  Здесь  Сама Божья Матерь встречает после смерти монахов. Потом  проводит душу усопших через мытарстсва от Земли до Неба...».

На Святой Горе издавна существует особый обряд  погребения умерших, получивший  распространение  и в других монастырях Востока в связи с нехваткой  места для устройства кладбищ. После совершения чина исходного последования тело, окутанное черной мантией,  относится на специальных носилках в монастырскую усыпальницу. Хоронят   без гроба,  тело зашивают в рясу  и предают непосредственно земле в день  смерти монаха. Умершего  предварительно готовят к погребению,   тело    не омывают,  нательное белье не меняют, на грудь возлагают икону Пресвятой Богородицы,  лицо покрывают куколем.  По афонской традиции  усопшего инока облачают в схиму и многокрестие.  Если это иеромонах, то его  облачают  еще  и в епитрахиль, в руки его кладут Евангелие и покрывают лицо воздухом ( ударение на «у». – Примечание автора.); иеродиакона облачают в орарь и лицо покрывают малым покровом. Затем над головой усопшего полагается плита ( для предохранения от повреждений) и тело засыпают землей. Над могилой совершается заупокойная лития. Игумен обычно произносит слово, посвященное новопреставленному. Отпевание совершается с торжественностью, в течение 40 дней после смерти монаха каждый день благословляется коливо, все монахи совершают канон по усопшему  брату: в память о нем и все должны прочитывать  за него одни четки,  с молитвой об упокоении совершают по сто поклонов. Три года усопший поминается на проскомидии ежедневно, а затем имя его вносится в большую поминальную книгу – «Куварас». Такие книги, читаемые в афонских монастырях в  заупокойные субботы, содержат имена всех усопших монахов обители, начиная с глубокой древности, как это делается, например,  в Великой Лавре.

По большому счету монах не нуждается не только  в гробе, но и  в памятнике. На его могиле стоит  скромный деревянный крест с лампадой -   молчаливый проповедник блаженного бессмертия и воскресения.  На могилах  нет привычных цветочных венков, на кладбище  не едят и не пьют, здесь  не льют  вино  на холмик, не оставляют на могиле рюмку водки и кусок хлеба, как это мы привыкли видеть в миру.

.        По прошествии нескольких лет (  три года, а в иных монастырях –  пять лет) могилу раскапывают и вынимают череп и кости. Если же  тело усопшего истлело полностью, кости чисты  и имеют желтоватый цвет, считается, что это признак особой духовности и праведности почившего. После вскрытия могилы тела усопших находят обычно истлевшими и кости обнаженными. Бывает и так, что труп полностью не разлагается. «Тело  не принято землей», значит,  действие почвы тут не при чем, рассуждают монахи, «усопший вел не вполне праведную жизнь и  основная причина – греховность». Считается, что посмертная жизнь такого монаха трудна, поэтому  могилу зарывают снова и назначают особо горячо молиться  за усопшего брата. Монахами  усугубляются молитвы за покойного, они читают разрешительную молитву, «тянут» за покойного четки, чтобы  вымолить у Бога его нераскаянные или забытые грехи,  и тогда, говорят, тело скоро распадается. В некоторых монастырях неразложившиеся части тела выбрасывают в море.

После эксгумации  череп и  кости обычно омываются в воде с вином и насухо вытираются хлопчатобумажной тканью. Затем  они переносятся в усыпальницу (на языке монахов – «костница» или «гробница»)  В костнице установлены  длинные деревянные полки, где в иерархическом порядке стоят   черепа с надписью имени  и даты рождения и смерти, а иногда только с указанием года смерти почившего. Все черепа без нижней челюсти и часто без зубов. В скитах и коливах череп почившего старца может храниться  прямо в келье его ученика.Когда-то на одной из полок  костницы Свято-Пантелеимонова монастыря находилась и честная глава преподобного Силуана Афонского ( 11/24 сентября 1938 года), а теперь она  покоится в серебрянном ковчеге в Покровском храме. Среди монахов-славян принято переносить черной краской на лобную часть черепа имя умершего монаха и год его упокоения. Иногда пишется также и эпитафия, что была начертана на могильном деревянном кресте.  Смотришь на черепа  бывших игуменов, монахов и послушников и - как  тут не вспомнить цветаевскую стихотворную строку – «Смерть равняет лбы…»!?

...Если с высоты  Афона мысленно представить себе небольшое австрийское  горное селение Хальштатт, то его жители , начиная с 17 века, вместо надгробий устанавливают на кладбищенских могилах своих родственников разрисованные черепа покойников. На черепах указываются имена, фамилии, даты рождения и смерти . а кроме того, наносятся цветными красками  семейные гербы или узоры. Дело в том, что Хальштатт расположен на склоне горы, а для кладбища отведен очень небольшой участок. По этой причине через каждые двадцать лет из старых могил извлекают останки мертвецов, чтобы освободить  место для новых захоронений.Неподалеку в старой пещере находится хранилище для костей, компактно  разложенных на специальных полках и имеющих специальные номера. Черепа, не занимающе много места, выставляют на могилах  миниатюрного кладбища. Некоторые черепа к праздникам украшают веночками или живыми цветами. Говорят, что  среди расписанных черепов встречаются «настоящие шедевры».

Но вернемся на Афон ...Все большие и малые кости тщательно сортируются . Мелкие кости помещают в  общие ящики  или специальных полукруглых нишах: «ножные»-  к «ножным», «ручные» - к «ручным» и т.д. По свойству и цвету костей, особенно черепа, монахами-святогорцами определяется праведность земной жизни покойного. Кости святых и праведных мужей, рассказывает иеромонах Иоаким  (Сабельников), как правило, чисты, они  бывают желтого цвета, а иногда издают благоухание и  даже источают капли мира. Это – «признак особой духовности покойного». Кости белого цвета свидетельствуют о помиловании и  спасении души усопшего. Значит, его  покаяние перед Богом принято и он удостоен прощения грехов. Кости темно-зеленого цвета и смрадные по запаху свидетельствуют о печальной участи души усопшего и его смертных   грехах.

Двери костницы всегда открыты, и здесь часто можно видеть молодых и старых монахов,  приходящих сюда  поодиночке , чтобы помолиться о своих  усопших братьях.  Говорят, что души усопших  продолжает видеть тех братьев, с кем они расстались. Благочестие живых братьев доставляет усопшим монахам радость. Здесь монахи готовятся к исходу  из земного мира  - в небесное отечество.  На земле  они чувствуют себя «пришельцами и странниками».

...В 2004 году монастырский иконописец  монах Ефрем участвовал в реставрации кладбищенской церкви. Во время коротких перерывов отложит  в сторону  кисти  и краски, сделает несколько глотков чая,  откроет любимый томик творений  преподобного Ефрема Сирина и  углубится  в чтение. Потом задержится на какой-то странице, отложит книгу, переведет взгляд  в морскую даль, тихо  позовет трудника и молча укажет то место в книге, которое рекомендует прочитать:

«... Дни текут и улетают,  часы бегут и не останавливаются, в стремительном течение времени мир приближается к концу своему. Ни  один день не дозволяет другому идти  с ним   вместе, ни один час не ждет другого, чтобы лететь заодно. Как воду невозможно удержать  и остановить перстами, так не останется неподвижной и жизнь рожденного от жены. Бог определил меру жизни человека, и эту определенную меру дни делят на части. Каждый день, незаметно для тебя, берет свою часть из жизни твоей, и каждый час со своей частицей неудержимо бежит путем своим. Дни разоряют жизнь твою, часы подламывают здание ее, и ты спешишь к концу своему, потому что ты – пар. Дни и часы, как тати и хищники, скрадывают и расхищают тебя; нить жизни твоей постепенно  отрывается и сокращается. Дни предают погребению жизнь твою, часы кладут ее во гроб,  а вместе с днями и часами исчезает на земле и жизнь твоя. Жизнь, которой живешь ты сегодня, уходит и улетает с концом этого же дня, потому что каждый день берет свою часть из твоей жизни и с ней уходит, и   в быстром полете времени часы уходят, исчезают и обращаются в ничто! Как спешно текут дни, так быстро пролетает  и жизнь, - нет ей возможности остановиться и стать на одном месте!»

Само кладбище Свято-Пантелеимонова монастыря, на первый взгляд,  ухожено не самым лучшим образом: все, кроме могил и тропинок,  заросло травой , но холмиках   не угасает огонь лампады. Зато вокруг кладбища – идиллический пейзаж с устремленными в ночное звездное небо кипарисами, цветущим по весне миндалем, а также маслинами и виноградом. Летними ночами здесь стрекочут неугомонные сверчки, а по утрам  из кладбищенского сада доносится пение  птиц. Посещение  кладбища и особенно костницы заставляет паломников задуматься о неотвратимости смерти и о том,  что жизнь на тебе не кончается.   Над чужими могилами и около беззубых черепов с черными глазницами  невольно чувствуешь горечь плодов от  своих грехов и рассуждаешь о том, как проходит и как должна проходить  твоя земная жизнь. К этому призывают и проникновенные  строки, начертанные на видном месте в усыпальнице: «Мы были   такими вы. Вы  будете такими, как мы».

Святая Гора Афон - Мюнхен

Октябрь 2006